Если честно, даже вкратце этот рассказ займет как минимум полчаса. Попробую рассказать о становлении: люблю рассказывать эту историю. Итак, 2003 год. Я работаю учителем информатики в средней общеобразовательной школе. Как-то вечером приходит с работы мой старший брат Леша и сообщает: «Открывается новый телеканал, и там нужны люди». Говорю: «Конечно, это замечательно и хорошо, но что за люди там нужны?» Он отвечает: «Какой-то Photoshop нужен».
До этого я Photoshop открывал два раза в жизни, но говорю брату: «Не вопрос, я все сделаю». Я тогда думал так: «Я же компьютерный гений, я все знаю», поэтому спустился в книжный магазин, достал с полки первую попавшуюся книжку по обучению Photoshop, почитал её прямо там: на покупку денег не было. Я поставил книгу обратно на полку, вернулся домой, повторил уроки, которые вычитал, записал кое-что на дискетку, отдал брату. Говорю: «Вот, неси им, это мое портфолио».
На следующий день приходит брат, говорит: «Мне сказали, что всё нормально, велели тебя приводить», и привел меня туда за ручку. А когда я посмотрел на это портфолио спустя пару месяцев, то ужаснулся и не понял, как меня с ним взяли…
Когда я пришел, мне сказали: «Photoshop знаешь?» Говорю: «Знаю». Тогда мне ответили: «Нужно будет выучить нелинейный монтаж, DPS Reality, DPS Velocity. Ещё нужно будет подучить After Effects, Illustrator, титровалочку. На это тебе даётся месяц». Я опешил: «Авто что?» Мой будущий начальник посмеялся. Выяснилось, что через месяц открывался телеканал «Спорт» и в отдел оперативной графики срочно набирали дизайнеров той самой оперативной графики.
Мне показали титровалку, сказали: «Смотри, нажимаешь Enter — титры вылезают на экране». Я кричу: «Что это за волшебство? Пустите меня в эфир, я хочу немедленно попробовать». Они посмотрели на меня, покрутили пальцем у виска: «С ума сошел? Мы тебя постажируем, а потом подумаем, брать или не брать».
Спустя три недели меня взяли, через год сделали старшим в смене оперативной графики. Спустя еще год-полтора я стал руководителем отдела оперативной графики, через полгода мне отдали отдел, который занимался графикой на выпуске. В результате около четырех лет я провел на этом телеканале, прошёл путь от титровальщика прямого эфира до руководителя двух подразделений, которые занимались графикой. Вот так я погрузился в мир «голубых экранов», он меня захватил и с тех пор практически не отпускает.
Проработав там четыре года, я понял, что мне нужно куда-то дальше. Я молодой, кровь кипит, хочется осваивать новые горизонты. Год трудился в компании, которая занималась производством контента для мобильных телефонов. Тогда это было еще малодоступно: нужно было отправить смску, чтобы получить мелодию звонка или картинку. Мы в этой компании делали рекламу, но через год мне снова захотелось на телевидение. Прямо чувствовал: хочу, жить не могу.
Я вернулся, стал работать одновременно на каналах «7 ТВ» и «МУЗ ТВ», в отделе дизайна, после чего поработал немного в «Красном квадрате», потом перешёл на телеканал «Звезда». После «Звезды» был «Первый канал» — дирекция информационных программ. Я там занимался разработкой концептов для внедрения новых элементов графики реального времени. Разрабатывали концепты, которые дальше реализовывались на системе Vizrt.
После «Первого канала» меня пригласили работать руководителем отдела оперативной графики канала «Россия-24». Компания VIZART была подрядчиком. Параллельно я работал на канале «Россия-1» в программе «Вести-Москва» на той же должности. Приходилось сразу два канала обслуживать.
После меня попросили перейти на телеканал «Москва 24» руководителем оперативной графики. Всё это время я параллельно преподавал и был куратором в «Scream School», школе компьютерной графики, на курсе motion design. Ещё была в моей жизни «Британская высшая школа дизайна», где я вёл анимацию на курсе Леонида Славина Визуальные коммуникации, также «Московская школа кино», факультет монтажа. Кроме того, я провел небольшой короткий курс в МГУ на факультете журналистики.
Второй раз я ушел из телевизора ненадолго: после «Москвы 24» год работал арт-директором в рекламном продакшене, а после совсем чуть-чуть в компании «Radugadesign» продакшн-директором — это известная, клевая студия, они занимаются ивентами и шоу. После этого меня пригласили на «РЕН ТВ» в качестве арт-директора. Последние четыре года на телевидении я и так был арт-директором, просто это называлось немножко иначе. Мы поддерживали эфир «Москвы 24», «России 24», делали не только оперативную, новостную графику, но и много общего оформления в том числе. Дело в том, что не было дополнительной ставки арт-директора, поэтому должность называлась шеф-дизайнер с функциями арт-директора.
Сейчас я работаю арт-директором на телеканале «РЕН ТВ».
Любимый канал — тот, на котором ты работаешь: меняя телеканалы, я каждый раз учился чему-то новому. Например, на «Спорте» меня научили заниматься графикой, научили ответственности, причем не просто рабочей, а ответственности перед эфиром и перед зрителем. Потому что оперативная графика — это то, что нужно здесь и сейчас и смысл теряется пятью минутами позже, когда эфир закончился.
«Первый канал» научил меня заниматься концепт-дизайном. «ВГТРК-холдинг» научил меня управлению персоналом, типографике, аккуратности, фишечкам, тонкостям и эстетике дизайна, то есть отшлифовал меня. Это сделали люди, которые меня окружали.
«РЕН ТВ» научил меня жесткости, не делать трендовые штучки, а делать то, что релевантно конкретному зрителю. В общем, каждое место, где я работал — это учебный процесс.
Все каналы у меня любимые, но все-таки самый-самый — это первый, на котором я работал, телеканал «Спорт», потому что он был отличным входом в индустрию. Он показал, что помимо того, что мы видим на экране, есть много всего, что происходит за кадром. Вся эта кухня настолько волшебная, что до сих пор меня не отпускает.
Если говорить про дизайн-департамент, то вместе со мной сейчас работает 12 человек. Это и диджитал, и полиграфия, и broadcast, и менеджер, и продюсер, без которых процесс немыслим.
Ещё есть довольно большой департамент промо, с которым мы очень плотно работаем. Мы все обеспечиваем промотирование продукта, то есть выполняем маркетинговую функцию. Мы все упаковываем контент, ведь телевидение для контента существует, а мы помогаем продвигать.
Самое сложное — это ни создавать графику, ни организовать процесс, ни находить людей. Все эти процессы налажены довольно давно и успешно, они работали до меня и после меня будут работать — и со мной они работают, разумеется. Самое сложное — это соответствовать маркетинговой задаче, потому что дизайнер все время хочет уйти в современные тренды, а они, как правило, приходят вместе с новым инструментом. Появляется какой-нибудь софт, плагинчик, новомодный рендер, и ты начинаешь идти на поводу у этого софта. Мы постоянно забываем, что должны быть релевантны поставленной маркетинговой задаче. То есть мы не можем делать что-то помимо того, что нас попросили сделать. К тому же мы должны соответствовать бренду, то есть учитывать, что узнаваемость канала как любого другого мультимедиа-бренда складывается из понятных наборов элементов: цвет, форма узнаваемого логотипа, динамика.
Нужно быть узнаваемым и самое главное — соответствовать целевой аудитории. Если ты делаешь супер-красивую, модную и клевую штуку — не факт, что она подойдёт, потому что она может быть не считана зрителем, а мы работаем на зрителя прежде всего. Поэтому мне очень часто и себя приходится бить по рукам, и сотрудникам напоминать, что у нас есть ограничения. Иначе мы станем не просто неузнаваемыми, мы можем визуально стать другим телеканалом, что недопустимо. Поскольку мы все конкурируем и боремся за зрителя, зрителю должно быть понятно, какой телеканал он смотрит, вне зависимости от того, есть логотип на экране или нет. А это не только контент, но и упаковка. Поэтому самое сложное — ограничивать свой полет фантазии маркетинговой задачей.
Я часто выступаю с аналогичными докладами, потому что площадки разные, а задача у них примерно одна и та же — рассказать про дизайн, а дизайн работает только в связи с маркетингом.
Как-то меня спросили: «Все-таки дизайн — это искусство или маркетинг?» Я ответил так: это искусство на службе у маркетинга.
За последний год моего присутствия на телеканале «РЕН ТВ» мы попытались изменить формат графики, и мне кажется, это у нас это получилось. Предыдущий арт-директор сделал огромную, уникальную, очень хорошую работу, и канал действительно был хорошо узнаваемым с точки зрения дизайна, но, на мой взгляд, он был немного модно-трендовым. Мне хотелось немного уйти от трендовости и развернуться лицом к зрителю.
Мы сделали формат более жестким, ушли от простых визуальных решений к содержательным. «РЕН ТВ» позиционирует себя как телеканал-блокбастер: если вы включите его вечером, часов в восемь, то увидите потрясающий набор отличных фильмов и сериалов. Поэтому мы переняли визуальный язык фильмов и перенесли его на дизайн, стали соответствовать контенту телеканала.
При этом телеканал не потерял узнаваемости. Это все еще «РЕН ТВ», в нем присутствуют те же самые цвета и формы, но язык стал другим. Мне кажется, это хороший шаг в обновлении телеканала, и, надо сказать, это было не мое решение. Заместитель Генерального директора Михаил Александрович Тукмачев предложил мне: «Давай попробуем сделать вот так». Мы сделали и, на мой взгляд, получилось действительно хорошо.
Это хороший кейс. Я не буду вдаваться в цифры, но мы действительно в какой-то момент по телесмотрению заняли первое место, и это был абсолютный рейтинг телеканала, внутри канала по цифрам и среди конкурентов. Мы взорвали телеэфир.
Событие было грандиозное, оно активно промотировалось не только на телеканале, но и у наших партнеров. Канал использовал наружку, различные медиафасады, чего мы обычно не делаем. Событие раскручивалось очень долго и сложно.
Раньше «РЕН ТВ» транслировал спортивные события, но это было в прошлой жизни. По большому счету, телеканал заново открыл это направление. Надо понимать, что этот бой транслировался не как спортивное событие. Серьёзный спорт привлекает в большинстве своём мужчин, а шоу — аудиторию гораздо шире. Поскольку канал подошёл к этому вопросу не как к спортивному мероприятию, а именно как грандиозному шоу, нам удалось привлечь такую большую аудиторию.
Для этого телешоу было сделано колоссальное количество графики. Во-первых, это оформление самой трансляции, стандартный набор: шапки, отбивки, промо-пакет с пэкшотами, с титрами, со съемками. Поскольку это отчасти и спортивная трансляция, мы делали спортивную графику. Это countdown-отсчеты, титры, профайлы в рамках телевизионной трансляции. Опыт работы на телеканале «Спорт» дал мне подходящий опыт и возможность оперировать правильными категориями.
Когда мы приступали к производству графики, мы знали, что делали. К тому же мой менеджер Сергей Сочин также знаком со спецификой спортивных трансляциях и был даже более, чем я, подкован в этом вопросе. Поэтому нам удалось сделать хорошую спортивную графику внутри самой трансляции. Конечно, до трансляции вместе с департаментом промо мы оформляли весь промо-пакет, снимали, рисовали, утверждали, у нас было несколько концепций оформления. И одна из этих концепций была в эфире.
Мы делали наружку, сувенирку, диджиталку, промо-сайт — небольшой лендинг. Мы делали фотосъемку, видеосъемку, оформление самого ринга, роллапы, зоны интервью и зоны для фото внутри стадиона. Мы также сделали совместно с нашими партнерами графику внутри стадиона. Для телеканала делать сценическую графику — непрофильная работа. Тут мне помог опыт работы в компании «Radugadesign», которая занимается графикой для шоу. Это нестандартные поверхности с нестандартными разрешениями: экран в центре стадиона над рингом с четырьмя квадратными поверхностями, двумя кольцами и боковыми поверхностями, строка по периметру стадиона с колоссальным разрешением, чуть ли не 32 тысячи пикселей. Никто на телевидении не делает эту графику, ею занимаются специальные студии. Но поскольку я до графики жадный, у меня был опыт и мне хотелось это сделать внутри, мы всё сделали сами.
Понятно, что кое-что у нас получилось, а кое-что не дотянули. Но в целом картинка получилась очень сочная, и это действительно необычный кейс для телеканала. Надо понимать, что графика в данном случае работала не как самостоятельная единица. На самом деле, главное здесь — шоу. Графика помогает упаковать все это, но она — лишь маленькая часть большого проекта, над которым работало огромное количество людей.
Я боюсь соврать, но что-то около трех месяцев. Слава богу, мы запустили в этот момент «Cerebro»: порядка двухсот задач по графике мы выполнили.
Любой процесс, который начинает выкристаллизовывать структуру, очень сложен для принятия, потому что структурирование процесса — это момент, когда ты начинаешь загонять себя в рамки. Раньше кто-то слал письма на почту, кто-то писал в WhatsApp, кто-то просил подойти, а тут появляется правило. И оно не соответствует представлению каждого о том, как должно быть. Поэтому любой процесс структурирования — это процесс формализации правил, а правила — это отсутствие свободы. Кто-то сказал: «О, прикольно. Наконец-то», потому что он раньше работал с Cerebro. Кто-то спросил: «А что это такое?»
С Cerebro я максимально плотно познакомился в рекламном продакшене и научился там структуре. До этого, в предыдущей жизни, это были какие-то либо таблички, либо Битрикс — много разных менеджеров, от самых простых до навороченных, но все они чаще всего не слишком приспособлены для работы с видео и графикой. А здесь все складывается таким образом, что у тебя получается наладить внутренние процессы.
Месяца два или три у меня заняло выстраивание процесса структурирования с помощью Cerebro, потому что, во-первых, нужно сформулировать правила сотрудникам и себе, не нарушать самому и следить за тем, чтобы другие не нарушали. Некоторые до сих пор делают по старой привычке, но я своего добьюсь, и процесс будет выстроен.
У меня есть административный ресурс, поэтому эту борьбу я, как правило, выигрываю.
Несмотря на то, что мы служим маркетингу, мы все равно занимаемся творчеством. Мы можем нарисовать что-то очень красивое, я несу это руководству, и мне говорят: «Нет, не пойдет». Я ни в коем случае не воспринимаю это как критику меня и моих сотрудников с точки зрения дизайна. Я это воспринимаю как то, что мы немного забылись и нужно сделать такую же красивую графику, которая будет отвечать маркетингу. Это не значит, что мы сделали плохо, но означает, что нужно сделать так же красиво, но по-другому.
Вот пример из недавнего опыта. Мы сейчас заканчиваем работу над новым сезоном «РЕН ТВ» и сделали оформление одной из шапок программ. Получилось неплохо с точки зрения рендера, композиции, динамики, цветов, смыслов, но мы заигрались и получили комментарий о том, что у нас вышло слишком просто и непонятно. Непонятно — потому что мы спрятали идею за дизайном. Наша проблема в том, что мы, играя в софт, забываем про смысл. Мы боремся за пиксели, а нужно бороться за смысл.
В общем, когда нам сказали, что так не пойдёт, я сначала немного расстроился, потому что, как мне казалось, работа была хорошая. Потом я немного успокоился, нарисовал еще две концепции, показал, одну из них одобрили. Мы очень быстро нарисовали новую заставку к программе простыми средствами, без суперсложных трехмерных рендеров, анимаций и моделлингов, справились за неделю. И нам сказали: «О, а почему вы сразу так не сделали?»
Я считаю, что не бороться нужно с маркетологами, а слушать их, потому что дизайн — не вещь в себе. Мы должны решать общую задачу. Просто нужно нарисовать так же красиво, но со смыслом. Вот и все.
Есть два аспекта. Во-первых, у меня уже давно случилась профессиональная деформация, и все, что я вижу, уже давно мною оценивается как довольно простое. Несмотря на сложность эффектов, построение мизансцены, композиции, я все равно вижу, как это сделано и, на мой взгляд, это просто, как бы круто оно ни смотрелось.
Во-вторых, у меня регулярно случается такое, что хотя моя команда провела отличную работу — я смотрю через какое-то время и понимаю: могло быть и лучше. Это перфекционизм, но ведь нет предела совершенству, всегда хочется сделать поинтереснее, побороться за пиксели.
Для меня телевизионный эфир — это божество, и я его безмерно уважаю, потому что уважаю зрителя, прежде всего. Поэтому я пытаюсь сохранить своё отношение к своей работе. Для меня по-прежнему это очень важно, очень ответственно. Меня друзья называют «гриб-волнушка», потому что я постоянно волнуюсь за то, какой продукт мы выдаем. Мне казалось, я стал максимально спокойным, а мне говорят: «Нет, ты все равно все время переживаешь».
По поводу отдыха — все очень тривиально. Я перестал работать дома: больше не занимаюсь дома графикой, не беру фрилансы. Я понял, что дом нужен для того, чтобы отдыхать, поэтому не несу туда работу. Компьютер дома есть, но он скорее служит медиаплеером. У меня есть рабочий ноутбук, чтобы отвечать на почту только в критических случаях.
Бывают, конечно, переработки, например, текущая подготовка к новому телевизионному сезону. В этом году сезон запускается у нас на канале чуть раньше, чем на других: обычно это сентябрь, а мы запускаемся на две недели раньше. Поэтому у нас сейчас очень жесткие дедлайны, большое количество работы.
Рекламный продакшн научил меня работать несколько суток подряд. Бывало у меня трое суток без сна — это в индустрии нормально. Мы работали много, с большими переработками. Я конечно же устаю, я же человек, но при этом работу нужно сделать. Как я говорил выше, после эфира твоя графика никому не нужна, поэтому сейчас нужно интенсивно поработать. Мы запустим сезон, я возьму отпуск, отдохну, вернусь к равномерному рабочему настрою, и все будет хорошо. А пока моя ответственность не дает мне возможности работать меньше 12 часов в день семь дней в неделю.
Вдохновение — это интересная штука. Много лет назад моя подруга училась на дизайнера, и когда они с однокурсниками говорили, что не могут рисовать, потому что нет вдохновения, им отвечали: «Какое вдохновение? Работайте! Это дизайн!»
Я никогда не умел вдохновляться. Кто-то говорит: «Подул ветер, защебетали птички, листочки на деревьях зашелестели, и вот я вдохновился. Я посмотрел кино, прочитал книгу, увидел художественное произведение и вдохновился». Нет. У меня так не бывает.
В начале карьеры ты воруешь идеи, никуда не от этого не деться, но спустя какое-то время ты уже сам оперируешь наработанными принципами.
При решении какой-то задачи я иногда днями могу шерстить Behance и Pinterest в поисках референса и не нахожу ничего, что бы меня вдохновило на новую работу. А потом я выхожу из кабинета, через две минуты возвращаюсь и говорю: «Все, я все придумал». Оно просто как-то само приходит в голову. Иногда я ночью просыпаюсь: «О, вот так нужно». Потому что голова продолжает анализировать в фоновом режиме, ищет по своим чертогам разума решения. Черт его знает, но мозг время от времени со мной играет в такую игру, он мне подкидывает решения, и они оказываются на удивление удачными.
Мне кажется, это чистая удача, кто-то говорит, что это и есть профессионализм. Самое важное в этом случае — не потерять это решение, сформулировать, донести до исполнителей и сказать: «Вот так сделай, и это идеально будет работать». Поэтому я не знаю, что такое вдохновение. Я называю везение помноженное на опыт.
Я в детстве безумно любил фильм Люка Бессона «Пятый элемент», смотрел его месяца два каждый вечер. Могу показаться несколько попсовым, но я был безумно ошарашен фильмом «Парфюмер». Книга меня восхитила меньше, а вот фильм я с огромнейшим удовольствием посмотрел.
Мне очень нравятся фильмы Захарова: «Формула любви», «Убить дракона». С удовольствием смотрю «Покровские ворота» и «Собачье сердце». Очень понравился фильм «Адамовы яблоки». Отличное кино — «Фаворитка» 2018 года, там отличная операторская работа. Очень мне зашел фильм «Ангел» того же года, Аргентина-Испания.
«Унесенные призраками» — потрясающий мультфильм. Очень понравился «Экстаз», «Во все тяжкое». «Три билборда», кстати, очень хороший фильм. Но «Пятый элемент» все равно one love.
Тут я на правах зрителя прокомментирую, потому что кто я такой, чтобы обсуждать кино с точки зрения художественной ценности, игры актеров, операторской и режиссерской работы. Исключительно как зрителю, мне «Яга» понравилась. Я отметил, что там дети играют достойно. О взрослых актёрам, к сожалению, такого не скажешь.
Были попытки снять что-то похожее по народным мотивам, но не у всех пока получается. Но мне кажется, что наша отечественная литература (братья Стругацкие, да и тот же Лукьяненко) в кино должна выстрелить. У нас много интересного есть, что можно поставить. Хотелось бы посмотреть «Лабиринты Ехо» Фрая, например.
Я начну с минуса. У меня ощущение абсолютной перегруженности софта: лезет слишком много функций, и не все они очевидно понятны. Cerebro выполняет необходимый мне функционал, но он мне кажется избыточным, тяжеловатым и неповоротливым. Я бы не сказал, что мы глубоко используем Cerebro, мы делаем очень простые вещи: ставим задачи, выкладываем все версии графики, которые делаем. Я это ежедневно комментирую, в Mirada время от времени что-то рисую, чтобы показать, что мне нравится и не нравится, что переделать. Этого функционала мне в ежедневной работе достаточно. Я не веду статистику, потому что у меня нет такой отчетности по времени. У меня нет диаграммы Ганта, потому что не больше десятка проектов одновременно в работе, и они более-менее понятны по срокам. Я иногда ставлю критические задачи, смотрю отчеты, проверяю превьюшки, отправляю на согласование. То есть наша внутренняя коммуникация происходит в одном софте, и это круто, потому что достаточно поставить задачу, описать паспорт проекта, покидать рефы и входные данные, сообщить, что отправлять на переделку, что на озвучку, что на утверждение. Это удобный коммуникатор, но глубже мы не погружаемся. Нет такой необходимости.
Аудио используем. Визуально — время от времени рисую, довольно редко. Ставлю комментарии по конкретным тайм-кодам, но не более того. Замечал проблему: видимо, из-за разного разрешения экранов монитора съезжают визуальные комментарии, которые ты рисуешь поверх картинки. Когда я рисую в одном масштабе, потом открываю — картинка в одном масштабе, а видео в другом. Я не писал об этой проблеме, но не потому что ленивый, а потому что мы не так часто это используем.
До последней веб-версии у меня еще не дошли руки. Сто лет назад у меня была на мобильном одна версия, но она меня не очень устраивала: я не мог посмотреть все, что лежит по видео на сервере, с телефона не было доступа. И эта штука присылала уведомления, и когда задач много, приходит миллион уведомлений — это немного раздражает. Меня в принципе мессенджеры раздражают, потому что мне много пишут, а когда я погружен в работу, не очень люблю отвлекаться. Поэтому мне пришлось снести программу с телефона. А до веб-версии я пока не успел дойти. Знаешь, почему? Ответ очень прост. Я забыл пароль от Cerebro. Но я обязательно посмотрю чуть позже.
Трудно сказать. Может быть пресеты рабочих пространств. То есть, допустим, для киношников — отдельно, для классических аниматоров — отдельно. Как в After Effects, открываешь панель «анимация», «работа с текстом». Это work space — рабочее пространство. Открываешь минимал, у тебя остается только таймлайн и viewer. Я не знаю, насколько это будет актуально, но хотелось бы уже преднастроенные work space. И внутренний чат с командой был бы не лишним.
Исполнительный продюсер Black Point Ксения Акименко рассказала, как удалось организовать структурирование данных с помощью Cerebro.
Поддержали общие доски задач и топики в Телеграм, настроили просмотр файлов в Тентакуло.
Подключили OCIO в Мираде. Улучшили работу с ключами конфигурации в Тентакуло.