Новые истории пользователей Cerebro! В этот раз мы поговорили с кинопродюсером, режиссером Алексеем А. Петрухиным и VFX-продюсером Марией Зайковской из корпорации «Русская Фильм Группа» о продолжении «Вия», опыте кинопроизводства в Китае и дальнейших планах.
Алексей, расскажите, как вы начали свою карьеру в киноиндустрии. Первое высшее образование — экономика управления в спорте, второе — юридическое, кандидат юридических наук. В какой момент в этой истории появилось кино? Это детская мечта — нести добро в мир?
Алексей Петрухин: Как все круто сказано. Редко кто говорит, что кино — это миссия. Для меня все началось как забава. Все, что вы перечислили про меня — это определенный багаж, мой опыт в жизни, причем полученный в период становления страны после развала, и он давал мне потенциал. Это был в том числе и достойный заработок, который позволил мне прикоснуться к магии кино. Правда, тогда это было скорее для тщеславия. А вот потом я уже понял, что кино — это не просто развлечение, а очень серьезная индустрия для любой страны.
Люди, создающие кино, по сути, так же важны, как врачи. Есть врач, который лечит, а есть врач, который калечит. На киношниках лежит такая же ответственность. Ты можешь с помощью своей картины принести в мир хорошее и доброе, вдохновить людей — то, что должно делать кино прежде всего, объединить, чему-то научить их, рассказать им новое. Но ты точно так же можешь создать такое кино, после которого жить не хочется.
Когда встречаешься с большими трудностями, ты стоишь перед выбором: бороться или сменить маршрут. Именно тогда ко мне пришло осознание того, как кино ложится в мою жизнь, как именно мне самому хочется с ним работать. Я решил сделать кино основным занятием и больше работать в этом направлении.
Когда вы были маленьким, не задумывались о том, что когда-то вы будете сниматься в кино, продюсировать или станете режиссером?
Нет, такой мечты у меня не было. Был у меня в детстве период, когда мне хотелось работать в цирке, быть клоуном. При этом я был очень серьезным ребенком, отличником, одним из лидеров — и не только в своем классе. Было неудобно про это рассказывать, но внутри себя я мечтал. Это единственная связь моих мыслей в то время с индустрией развлечений.
Кино мы всегда любили, ходили в кинотеатр по десять раз на одни и те же фильмы, это вдохновляло, например, индийский «Танцор диско», наши «Пираты XX века» и все фильмы с Джеки Чаном.
Затем у меня в 80-х был свой видеосалон, так что какая-то связь с кино была, однако у меня не было мыслей сниматься, я просто зарабатывал деньги.
На вашем сайте написано: Алексей Петрухин — продюсер, режиссер, сценарист. Почему не указано, что вы еще и актер?
В каждой картине все равно бывает микроэпизодик со мной — для гэга и причастности к картине, но в какой-то момент я понял, что мне дано, а что нет. Конечно, кино — это иллюзия, и можно с помощью компьютерной графики, спецэффектов, высококлассного монтажа, музыки, саунд-дизайна и бездарного актера сделать супергероем, которого будут любить.
Меня часто спрашивают: когда вы как продюсер выделяете деньги на кино, как вы выбираете фильм? Но на кино деньги дает инвестор, а продюсер — это человек, который создает картину из идеи и доводит ее до зрителя. Ты берешь идею — чувствуешь, она нужна, полезна, хорошая, добрая; определяешь, что она несет и кому именно. Далее нужно выбрать сценариста, если он утвердился — подобрать режиссера и оператора, которые понимают исходную идею и разделяют ее с тобой.
Например, у нас работает Артур Абидинов, он просто фанат Китая и Индии, культуры, истории этих стран и всех восточных единоборств. Поэтому для него участие в кино — не работа, а прямо-таки жизнь. Задача продюсера — все это объединить, довести до ума, найти деньги, спонсоров, инвесторов, взять на себя ответственность за все. Впрочем, часто бывает, что как команда мы тоже вкладываем деньги и являемся еще и инвесторами собственных проектов.
Создается впечатление, что кино для вас — это очень личная история. Вы очень эмоционально высказывались про то, что кинопремии дают тому, кто хуже всего показал свою страну.
Я имел в виду следующее: если ты расскажешь о своей стране как можно хуже, то помимо фестивалей, на которые мы все стремимся — в Канны, Венецию, Германию — у тебя будет гораздо больше шансов. А если ты снимешь откровенно поднимающую революцию в стране картину, то тебя обязательно Голливуд вознесет до такой степени, что дадут тебе и Оскар, и Глобус, чтобы тебя узнал весь мир и чтобы в твоей же стране все даже нехотя пошли и посмотрели на это, скачали, купили. Тогда какая-то часть людей зарядится негативом и встанет в оппозицию. Так кино используют как оружие массового поражения. Это не теория заговора — многие говорят: «Сделай такое кино, как у американцев, и тебя тоже будут показывать». А ты попробуй, сделай такое кино. Емкость рынка крайне мала, и он весь контролируется мейджорами. Когда ты делаешь кино — нужны зрители, как в Китае. Только Индия и Китай они не сдаются — процветают и держат колоссальное по размеру общество в единении и искреннем патриотизме.
Когда страны завоевывают, прежде всего захватывают природные ресурсы и СМИ. Кино — это самое сильное, мощное и всепроникающее средство массовой информации. Газеты мы, слава Богу, научились читать, хотя и сейчас общество все равно верит им, что бы там ни было написано. Многие говорят: «Дыма без огня не бывает. Даже если привирают, в этом есть правда». И только малая часть людей осознает, что додумано или придумано с целью разжечь сенсацию. Вот журналисты – они как режиссеры. Вы делаете интервью со мной, а настоящая цель — не пропиарить, а вдохновить читателя. Он узнает что-то новое — вот и образовательная функция, которую вы несете людям. Каждую новость можно подать по-разному. Можно сделать это так, что ты закроешься дома и будешь всего бояться, и жить тебе не захочется. А можно подать информацию так, что человек будет предупрежден, собран и в трудный момент быстрее сориентируется.
Как бы вы в одном-двух предложениях охарактеризовали, чем занимается Корпорация «Русская Фильм Группа»?
Это команда единомышленников. Меня часто называют основателем и владельцем, но это не так. В компании есть несколько юридических лиц, команда, директоры, учредители, партнеры, инвесторы. Я являюсь представителем, участником, продюсером. В уставе это не прописывается, я просто представляю команду. Мы хотим быть участниками создания бренда российского кино. Хочется выпускать такие картины, которые пробуждают и закрепляют генетический российский код.
Поэтому вы решили сделать ребрендинг в 2008 году?
С коммерческой стороны в этом названии есть минусы, учитывая мировое отношения ко всему русскому, но мы не боялись и понимали, что будут определенные трудности, и верили в то, что российское кино лет через десять будет брендом и к нему будут проявлять интерес. Russian Film Group, и China Film Group запустили совместный проект. China Film Group — это госкорпорация, финансируемая миллиардами юаней на производство национальных картин, но у нее та же миссия, что и мы хотели бы на себя взять. Мы же — частная структура, но тем не менее нас стали поддерживать и Фонд кино, и Министерство культуры. Это отрадно, и если даже госкорпорацией мы не станем, то сможем вырасти и привнести много полезного в индустрию.
Почему в проекте «Вий-2» появился Китай?
Изначально первый «Вий» планировался по Гоголю, второй назывался «Путешествие от Трансильвании до Московии», а третий — «Путешествие в Китай». Четвертый фильм мы замыслили как «Путешествие в Индию». Мы понимали, что поедем в Китай, и что в фильме будут драконы. У каждого народа есть те или иные божества, которые по своему описанию и функциям схожи с языческим Вием.
Когда мы начали изучать верования разных народов, оказалось, что существует множество существ, охраняющих царство мертвых и переход в него из царства живых. Мы объединили первый и второй фильмы, и выпустили его под названием «Вий» 3D в 2014 году. Таким образом, «Путешествие в Китай» стало вторым фильмом и получило название «Тайна печати дракона», а «Путешествие в Индию» — третьим.
Сколько времени вы проводите в Китае?
За 2015 год у меня было 52 полета, за 2016 год — 63 полета, за 2017 год — 24, и вот в этом году уже завтра лечу в Китай, это будет мой 16-й полет. Сейчас я езжу туда поменьше, однако к концу года, судя по всему, опять будет большое количество полетов.
Как распределялась работа над вторым фильмом между российским и китайским подразделениями в процентном отношении? Какую часть фильма снимали здесь, в России, а какую часть — в Китае?
Если говорить про съемочный процесс, то примерно 10% в Москве, 20% — в Праге и 70% — в Китае. Если говорить про постпродакшн, то это 90% — на студии, здесь в России, и только 10%, связанных с озвучиванием, — будет в Китае и в Америке.
Первый «Вий» в 2014 году был самым кассовым фильмом года, за него вы получили звание продюсера года. Какие чувства испытывает человек, который получает такую награду, когда все о нем говорят?
С одной стороны, это повышает ответственность, с другой стороны, это дает определенный карт-бланш, к тебе появляется больше доверия у партнеров, у продюсеров. Есть чувство определенного удовлетворения, ты понимаешь, что весь твой расчет был правильным, что ты что-то понимаешь в кино. Да, сейчас я бы снял немного по-другому, и мне кажется, что можно было бы больше доработать. Но все равно у нас есть удовлетворение от того, что это рекордный первый день и первый уикэнд, и они не побиты до сегодняшнего дня ни одним российским фильмом. Поэтому мы надеемся сейчас вторым «Вием» эту планку поднять чуть выше. Конечно, общекассовый результат «Движения вверх» впечатляет и мотивирует очень сильно, показывая возможности и емкости нашего рынка, и мы будем стремиться к этому. Но, тем не менее, хотя бы стартовые рекорды мы постараемся оставить за собой.
Считаете ли вы проблемой российской индустрии, что у нас не знают продюсеров и с горем пополам знают режиссеров?
Голливуд — это пример того, как индустрия служит своей стране, и он важнее, чем армия. Их кино воспитало весь мир и убедило его в том, что Америка — самая сильная, богатая и мощная держава. В Америке очень правильно развита киножурналистика, кинокритика, направленная на развитие индустрии. У них есть главное и очень простое правило: либо ты внутри индустрии говоришь про коллег хорошо, либо ничего. И это очень сильно помогает.
Даже если американец не видел фильма, он его похвалит, пусть и неестественно. За глаза никто не будет ругать чужой фильм. А у нас, к сожалению, про плохое пишут с большей радостью, чем про хорошее. То есть у них пишут про успехи, а у нас — про неудачи, скандалы, сплетни.
Поэтому если ты хочешь прославиться в России, нужно кого-нибудь обвинить, оскорбить, наехать, сильно провалиться, и тогда придут журналисты и обязательно напишут, что это полнейший провал. Вот тогда тебя будут знать. В противном случае у нас прославиться трудно.
Вы говорили в одном интервью, что набираете команду в основном со сложностями. Как это происходит? Бывают люди, которые приходят и говорят: «Я хочу у вас работать. Возьмите меня!»?
Чем больше у тебя недостатков, тем больше вероятность попасть в нашу команду. Конечно, хочется работать с неординарными людьми, которые творческие и искрятся. Если ты продюсер, основная задача твоя — это зажечь всех идеей, объединить, и нужно все эти искры направлять в один костер, чтобы он всех грел. Это самое трудное.
Расскажите про индийский фильм «Вий» и про ваши следующие проекты.
Индийский «Вий», получивший название «Путешествие в Индию. На пороге бессмертия» — это мощнейшая история, где будет все лучшее, чему мы научились на первых фильмах. Я чувствую, что там мы оторвемся. Единственное, чего я боюсь: мы хотели, чтобы все пошло в нем как по маслу, но опять задрали себе планку, придумали новые эффекты, новый масштаб, декорации, персонажей, и я не знаю, как мы будем это делать, как это можно вообще воплотить, хоть и уверен, что мы сделаем это. Мы уже отсняли часть материала. Сейчас притормозили, потому что с согласованиями в Китае немножко подвисли. Мы движемся благодаря Фонду кино и Министерству культуры, за что им большое спасибо.
Этот фильм будет индийско-китайско-российской копродукцией: мы попробуем объединить три культуры. Картина должна быть интересной на каждой из территорий, мы очень много работали над сценарием, чтобы не допускать прежних ошибок.
В фильме будут участвовать индийские звезды, и те, кто любит индийское кино, порадуются. Индийские коллеги приехали к нам, и сейчас наши специалисты выедут к ним на два-три месяца организовывать все на их студии, они у нас одни из мощнейших производителей сериалов Индии, делают 2000 серий в год. Получается, они снимают пять серий в день. С ума сойти. Я сначала думал, что не понял их, но это правда. Там мы постараемся перестроить их на работу в системе Cerebro, чтобы взаимодействие наших постпродакшенов происходило оперативнее.
По сюжету наши герои попадают в Индию, где появляются асуры, то есть зомби — одурманенные люди, которые еще могут стать собой, но об этом мало кто знает. Также планируется Китай, казаки, наш картограф опять со своей ученой историей, индийские принцессы, все с плясками, с кунг-фу, с шашками, с горилкой освобождают индийский народ и спасают мир. Будут монстры, будут зомби, без магии тоже не обойтись.
А что планируется помимо «Вия»?
«Преступление и наказание». Это будет мощное кино по мотивам романа Достоевского. Повествование будет идти от лица Дуни Раскольниковой, которая приехала разыскивать своего брата. В конце книги Родиона сослали на каторгу. Он писал сестре письма о том, что бесы вселяются в души людей и что Земле грозит опасность. Его посчитали сумасшедшим. Дуня едет искать его, проходит все злачные места, которые он посещал, встречается со спиритическим обществом, которое вызывает этих духов. Это будет похоже по стилю на «Шерлока Холмса» Гая Ричи, на «Банды Нью-Йорка» Скорсезе, эдакая фэнтезийная история, перемешанная с реальностью, быстрая и бодрая.
Также мы закончили «Последнее испытание» (Училка–2), это триллер, драма. Он получился социально важный, это объединяющая, вдохновляющая история. Зрители смогут увидеть картину уже в феврале следующего года.
Кроме того мы находимся в съемках «Выйти из группы» про социальные сети, про так называемые группы смерти. Еще готовы две комедии «Грецкий орешек» и «Я не такой. Я не такая», правда, правильнее будет сказать драмеди, философские, но и с тонким юмором. Также порадуем молодежь кинотеатральным релизом о русском хип-хопе под названием BEEF — это уникальный эксперимент и байопик хип-хопа, который выйдет 24 января. Это те фильмы, которые позволяют в течение года работать в своей дистрибьюции, а большие релизы все равно делаются по два-три года. Мы можем делать это сильнее и быстрее, но не всегда хватает инвестиций.
Хотел бы выразить благодарность всей команде Cerebro за плодотворное сотрудничество, и очень надеюсь, что наши партнеры и коллеги также будут использовать все возможности, которые предоставляет ваша компания.
Расскажите, кто вы, чем занимаетесь, какое место в студии занимаете.
Мария: Я — VFX-продюсер, Мария Зайковская. Работаю на студии c 2012 года. Пришла сразу на пост производство первого «Вия». Сейчас продолжаю работать над вторым, и в разработке уже у нас третий.
Когда вы представлялись до начала интервью, то сказали, что вас зовут Маруся — это очень мило, почему именно так?
Марусей меня называли всегда, с детства. Сфера деятельности у нас, слава богу, серьезная, но не слишком. «Маруся» запоминается быстрее и лучше, чем «Мария», поэтому чаще меня знают как Марусю — все сразу понимают, о ком идёт речь. Я не против, чтобы меня называли и по имени-отчеству (смеется), на деловых встречах представляюсь всё же как Мария.
Расскажите про то, как организована работа в студии и сколько у вас сотрудников.
У нас довольно сложная структура. Много лет основополагающим проектом на студии является «Вий». В нашей студии делается весь цикл производства фильма, начиная с разработки сценария и заканчивая постпроизводством. Процесс происходит также в разных странах мира, и огромное количество сотрудников находится за пределами студии на разных этапах работы. Поэтому у нас есть костяк из примерно десяти человек, как и в большинстве подобных структур. Это мозговой центр студии. В разные этапы производства меняются сотрудники, меняется место, меняются цели, но инструмент остается неизменным. Далее в зависимости от этапа работы количество сотрудников варьируется, но в среднем от 25 до 50.
Большинство людей работает в Москве?
В зависимости от этапа производства. У нас очень творческий и интересный режиссер, который любит контролировать, чтобы все было сделано хорошо. Поэтому, особенно на этапах разработки и преподготовки, важно, чтобы все участвующие находились в одном месте и чаще это конечно Москва. Вся художественная, техническая и творческая разработка ведется в студии– это и быстрее и более точно поставленные задачи непосредственно режиссером. Во время съемок большинство находится не в Москве, а в движении. Сейчас идет стадия постпроизводства, и большее количество сотрудников работает на управлении и на контроле. Ну и я как VFX-продюсер в основном работаю здесь, в Москве, в нашем «мозговом центре».
Как контролировать всех сотрудников и вести учет их работы?
Мы пользуемся Cerebro и всеми возможными методами связи и контроля, установленными в разных странах. У нас налаженный процесс, в котором, конечно, Cerebro очень сильно помогает. Мы используем его с постпроизводства первого «Вия». Так как у нас один фильм перетекает в другой, очень важно держать при себе разработки, которые были сделаны пять, шесть или семь лет назад. Например «Вий 2» достаточно долго снимали в Китае, а этому еще предшествовал полугодовой подготовительный процесс там на месте. А так как художник-постановщик, который был в Китае, у нас тесно связан с разработкой графики, режиссер и супервайзер CG в основном были в Москве, а стройка декораций и разработка графики и следующих локаций шли одновременно. И с учетом разницы во времени, блокировки интернета и всего прочего было очень важно, чтобы все работало оперативно и в одном пространстве. Но так как процесс был выстроен на базе Cerebro, было очень удобно работать — зачастую даже быстрее, через ftp или удаленный доступ — несмотря на то, что часть людей находилась в Москве, Китае, Индии и Германии.
Как проходило внедрение Cerebro? Вы застали это время?
Насколько я помню, первое внедрение было давно, еще до «Виев», возможно, во время съемок «Мужского сезона». Активное внедрение в нашу эру случилось во время постпроизводства первого «Вия», в 2010–2011 году.
Были ли какие-то проблемы при внедрении?
Особых проблем не было. Мы привычны к любой форме, будь то Cerebro, просто сайт, или форум, как в старые добрые времена. Поэтому с нашей стороны не было никаких проблем, как и со стороны исполнителей: ребята, которые к нам приходят, как и студии, с которыми мы работаем — в основном у всех налажена работа с Cerebro. Помню, что мы не пользовались вашими серверами, сразу поставили на свой. Никаких проблем с внешним доступом тоже не было.
Чего вам не хватает в Cerebro для эффективной работы, что бы хотелось улучшить?
У нас с вашими разработчиками есть чудесный чат — мы находимся в тесном контакте (смеется), куда мы пишем свои идеи и вопросы, вносим изменения и просим что-то дописать под нас. Мы — достаточно уникальный проект из-за того, что одновременно решается огромное количество технических и творческих задач, запущено множество процессов, и производство идет параллельно со съемкой в разных странах. У нас очень динамичный монтаж, который часто меняется, так как мы работаем на несколько рынков. Коррективы зачастую вносятся очень быстро и не всегда логично, когда все процессы уже запущены. И очень важно успевать вносить коррективы и видеть историю изменений. В этом очень помогают многие функции Cerebro.
Есть очень много технических требований, которые мы должны выполнять. В частности у нас своя система именования файлов, на которой построены наши внутренние процессы CG и DI. И они немного расходятся со взглядами ваших разработчиков, которые, например экономят место на сервере. Поэтому, как только у нас возникли проблемы, и мы просили отменить у нас некоторые обновления, ваши разработчики оперативно всё решили. Всё-таки работа каждой студии уникальна, и поэтому мы тесно работаем с вашими разработчиками, и много наших пожеланий учитывается. Наша особенность заключается в том, что мы не столько студия производства компьютерной графики, сколько управленческий центр. Чаще всего производственные студии используют коннекторы со входом-выходом в другие софты, и супервайзерам это намного удобнее. Но нам, как студии, которая в основном занимается разработкой, постановкой задач и приёмкой CG, было бы удобнее иметь связь скорее с монтажными программами и импортом непосредственно в сборку. Но это, насколько я помню, в рамках Cerebro достаточно сложно.
Как проходит ваш стандартный рабочий день?
Стандартного рабочего дня у нас не бывает, так как мы двадцать четыре часа на связи из-за разницы в часовых поясах. Я долго шутила, пока мы находились в Китае, что у меня в сутках двадцать девять часов– двадцать четыре местных и с Москвой у тебя пять часов разницы. И в Китае люди уже заснули, а в Москве — самый разгар рабочего вечера, когда все что-то от тебя хотят. Из стандартного у нас разве что основа: утренняя и вечерняя проверка дейлизов, в середине дня – продуктивная работа, когда большинство находятся на студии или на связи. Конечно же, синхронизировать работу всех департаментов, людей и студий, которые работают с графикой, достаточно сложно, поэтому мы всегда должны быть на связи — любим ночь (смеется).
Какие у вас остались впечатления от работы в Китае? Долго ли вы там находились?
В Китае я весь съемочный период. Мы теперь знаем, что можем очень многое и быстро, потому что всегда одновременно работали два съемочных сета, а в Москве велось производство CG. Было сложно, но интересно, так как работать нам довелось в команде больших профессионалов из разных стран. У нас уже за много лет сформировался свой квазиязык: мы уже понимаем друг друга с полуслова и на несколько шагов вперед предугадываем действия, поэтому у нас очень слаженный механизм. Впечатления от работы в Китае и с китайской командой хорошие. Были, конечно, по началу сложности и притирка, как в любой международной команде. У всех свой стиль работы, разница в менталитете, организации процесса, бытовые вопросы. Но всё быстро решается.
Как вы решили проблему языкового барьера? С вами всегда находился переводчик?
У каждого департамента был как минимум один переводчик. Но в целом, так как мы работаем в одной сфере, мы говорим об одних вещах, а не рассуждаем на отвлеченные темы, да и язык жестов никто не отменял. Так как на площадке нет лишних людей и работают такие же профессионалы, как и ты — языкового барьера как такового не существовало. Конечно, в Китае своя специфика: английский язык знают очень немногие, но удобно, что есть строгая иерархия в рамках департаментов. С тобой чаще всего общается руководитель и дальше передает указания вниз. Естественно, обсуждения проходили чуть медленнее: информацию нужно было перевести на русский, на английский и на китайский — в основном это были диалоги на трёх языках. Но никакого дискомфорта при этом не было. Конечно, достаточно экстремально, когда так много культур на одной площадке: наша большая русская группа, большая китайская группа, немецкие стереографы, английские актеры — хороший замес был, очень интересно.
Как в Китае в плане «железного занавеса», как там работал интернет?
С технической стороны были не проблемы, а, скорее, неудобства. Но при желании можно получить и скоростную линию интернета, и задействовать другие способы связи. Все решается смекалкой или средствами. В итоге все равно подстраиваешься, все решаемо: не работает ФТП — займемся трансфером через Cerebro, не работает Cerebro, — придумаем еще какой-нибудь выход, не можешь найти монитор- привези из Москвы, долго качать- передай рейд через друга на самолете. В итоге все было достаточно хорошо.
Самый главный вопрос: когда наконец-то выйдет фильм?
Мы заканчиваем работу над графикой и финализируем все остальные процессы. Так что в ближайшее время фильм выйдет!
